Экстрим - Страница 34

Тут стоит описать конкретный случай, вызвавший у Энди Саймонса особый интерес и ставший, по сути, отправной точкой всех исследований Отдела.

В 1968 году в Детройте безработный Мак Штюрмер застрелил во время обеденного перерыва троих отдыхавших рабочих и еще нескольких ранил. Двумя днями раньше администрация «Форд мотор компани» уволила Штюрмера за систематические, на протяжении шести недель, опоздания и прогулы. В указанный день он обманным путем проник во время обеденного перерыва в заводскую столовую, где, как было ему известно, обедали в это время его бывшие товарищи по работе, хотя, как установило дознание, никто из тех, кого он в конечном итоге убил, не был ему знаком.

Штюрмер не был коренным детройтцем, он родился на противоположном берегу озера Эри, в Лорейне, штат Огайо, и перебрался в Анн-Арбор, Мичиган, в 1962 году или чуть позднее. После ряда все более злостных правонарушений, в том числе связанных с грубыми сексуальными домогательствами и насилием, Штюрмер переехал в Детройт и нашел там себе работу. Хотя на тот момент Штюрмер был уже хорошо известен полиции и даже успел отбыть в тюрьме штата несколько сроков заключения, он без особого труда получил место у «Форда» и первые месяцы работал вполне прилично. Он поселился в меблированных комнатах в Мелвиндейлской части города, жил там один и не общался в свободное время ни с кем из товарищей по работе. По выходным он регулярно посещал бары и питейные клубы и время от времени пользовался платными милостями тамошних официанток. Он был коллекционером огнестрельного оружия и на момент ареста имел в своем распоряжении тринадцать его единиц различного калибра и убойной силы. Самым мошным его оружием был карабин конструкции Айвера Джонсона, из которого и были убиты его жертвы, вдобавок у него имелось несколько пистолетов и револьверов, один из которых также был при нем на момент преступления.

Немаловажное обстоятельство: Штюрмер знал о своих жертвах только то, что они тоже работают на «фордовском» заводе, во всех прочих отношениях они были выбраны совершенно случайно. Он ранил семерых, трое позднее умерли от ран, а четверо остальных в конечном итоге поправились, пролежав в больнице то или иное время. Количество жертв могло бы оказаться и большим, если бы не охранники фирмы: они быстро схватили Штюрмера, обезоружили и передали полиции. На допросе он сказал, что один из рабочих постоянно шмыгал при нем носом, причем делал это намеренно, прекрасно зная, что это его раздражает. Если верить Штюрмеру, только это и толкнуло его на преступление.

Поступив на работу в Отдел, Энди Саймонс сразу же взялся за подробный ретроспективный анализ дела Штюрмера. Он выбрал это дело по той причине, что люди, к нему причастные, были еще в большинстве своем живы и он мог допросить их заново, с учетом всей имеющейся информации, а затем при помощи новейших методик использовать полученные данные для построения схемы психоневральных связей между всеми прямыми участниками инцидента.

К примеру, жена одного из убитых показала под присягой, что часто видела Штюрмера в некоем баре, где работала тогда официанткой. Эти показания не были оглашены на суде, потому что окружная прокуратура сочла их не имеющими отношения к убийствам. Не было ни малейших намеков на то, что Штюрмер знал эту женщину или хотя бы единожды обратил на нее внимание, и уж тем более — что он узнал в ней жену одного из «фордовских» рабочих, занятых в одну с ним смену. И при всем при том с позиций Отдела психологии преступлений здесь усматривалась очевидная связь между Штюрмером и одним из людей, им убитых.

От той же самой несчастной женщины прорисовывались еще две связи. Во-первых, она была знакома с хозяйкой меблированных комнат, где жил Штюрмер.

Второе и весьма примечательное: она и ее муж переехали в Детройт примерно в то же, с точностью до нескольких месяцев, время, что и Штюрмер. По традиционным следственным методикам такой обрывок информации был бы сочтен ни к чему не имеющим отношения, однако при построении психоневральных связей он оказывался очень важным. Переселение убийцы или его жертв, или как одного, так и других, было повторяющимся мотивом истории множественных немотивированных убийств.

Без всяких сомнений, преступник имел десятки связей с людьми, которые не стали потом его жертвами, а потому легко подумать, что эти маловажные связи почти ничего не добавляют к картине, создаваемой традиционными методами следствия. Однако это дело было, в терминологии Отдела, парадигматическим: за Штюрмером тащился шлейф правонарушений все возрастающей серьезности, незадолго до инцидента он переселился из города в город, он жил и работал в непосредственной близости к своим будущим жертвам, все завершилось множественным немотивированным убийством.

Последовало несколько лет работы, параллельно которой Энди Саймонс исполнял в Бюро свои обычные обязанности агента.

Отдел намеревался не больше и не меньше как создать сводную базу данных по тяжким преступлениями, совершавшимся в США, с особым упором на то, что на первый взгляд представлялось непредумышленными срывами, убийствами людей, «подвернувшихся под горячую руку», пальбой куда попало из мчащегося автомобиля или случайными встречами с серийными убийцами.

Если подлежащие структуры насилия и выявлялись, то весьма смутно и ненадежно — что сильно подрывало авторитет Отдела в глазах остального Бюро. Хотя никто из участников работ никогда не говорил, что их главная цель — предсказывать вспышки насилия, все вокруг, конечно же, были в этом уверены. Оперативники других отделений считали очень забавным позвонить в Фредериксбург с докладом, что мы вот раскрыли только что очередное дело, так не дадите ли вы нам исходные установки по следующему. Впрочем, со временем эта шутка стала приедаться и звучала все реже и реже.