Экстрим - Страница 58

— Правду сказать, — начала Тереза, оторвавшись от экрана, — я не знаю, с чего начать. Всего много, все разное, голова кругом идет.

— Может быть, вам стоит ознакомиться с нашими проспектами? У нас их тут целая пачка.

— Ну да, конечно, — печально улыбнулась Тереза. — Я попусту занимаю ваше время, вы мне это хотели сказать?

— Нет… но ведь обычно клиенты сами выбирают, что им нужно, а я только исполняю их заказы да слежу, чтобы все правильно работало. Попутно я вижу какой-то кусочек того, что вас интересует, но никак не полную картину. Вам бы стоило поговорить с мистером Лейси или с кем-нибудь из его ассистентов, чтобы они описали вам хотя бы самые популярные из предлагаемых нами пакетов. Ведь люди обычно и сами не знают, что им надо, пока случайно не наткнутся.

— Очень легко поверить.

— Мне казалось, вы интересуетесь оружием. У нас уйма таких клиентов.

— Мой интерес сугубо профессионального свойства.

— Тогда почему бы вам не купить комплексный стрелковый курс? Там есть тренировки в стрельбе по разного рода мишеням плюс сценарии класса «обезоружить и задержать». Выбираете терминальный или нетерминальный вариант и получаете полный доступ к соответствующим сценариям. Такого рода заказы — это главный наш хлеб.

— Ну и о чем же тогда я буду говорить с мистером Лейси?

— Да в общем-то, я и сама для вас все организую, — улыбнулась Патрисия.

— О'кей. Спасибо. — Тереза снова взглянула на экран, где висела одна из страниц кошмарно подробной классификационной схемы сценариев. — Вы не против, если я тут еще посмотрю?

— Да что вы, сидите сколько хочется.

Глава 21

Вечером, когда Тереза зашла в бар и попросила содовую, за стойкой стоял Ник. Он молча подал ей стакан с кубиками льда и сифон. Так же молча Тереза плеснула в стакан воды и посмотрела ему прямо в лицо. Ник немного поежился; вот такой же взгляд бывал у Эми, когда назревало очередное выяснение отношений. Как на удачу, тут к стойке подошел новый клиент, и он кинулся его обслуживать. К тому времени, как Ник освободился, Тереза пересела уже за столик, открыла принесенную с собой книгу и начала читать. Надо думать, она верно оценила ситуацию.

За полчаса до закрытия, когда в баре почти никого не осталось, Ник собрал и перемыл пустую посуду и насухо вытер стойку. Заметив это, Тереза покинула столик и снова села на уже привычную ей табуретку. Теперь Нику не было спасения.

— Ник, — начала Тереза, — вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?

— А у меня что, есть какой-нибудь выбор?

— Пожалуй что и нет. Так вот, почему ни вы, ни все остальные — никто из вас не желает говорить об устроенной Гроувом бойне?

— А что о ней говорить?

— Да посмотришь на вас на всех — и видишь, что вроде и нечего. Ну, словно никогда тут ничего и не случалось. Ладно, я все понимаю. — Она задумчиво отпила из стакана. — Я наглая американка и не имею никакого права лезть ко всем со своими расспросами. А большинству здешних жителей просто нечего сказать.

— И я тоже из этого большинства.

— Но почему, Ник, почему?

— Не знаю, как там кто другой, а лично меня просто не было в городе, когда все это случилось. Я тогда еще…

— Не надо, я все это уже слышала. Но это же просто отговорка, и вы сами прекрасно это знаете. Пусть вас даже и не было в городе, когда все это произошло, но раз вы остались в нем потом, значит вы — однозначно его часть, и ничуть не в меньшей степени, чем если бы жили безвыездно.

— Это уж как вам будет угодно.

— Да какое там к черту угодно? Если вы думаете иначе, так почему вы тогда не уедете?

Этот вопрос не был для Ника внове, он раз за разом возникал и у него самого, и в разговорах с Эми.

— Да потому, что этот бизнес принадлежал моим родителям. Сохранить его — мой долг перед ними, и что ни говори, а я в этом городе родился…

— И здесь вы встречались с Эми, когда были школьниками, и теперь она тоже здесь по той же самой причине, и вы не можете уехать, потому что вас что-то держит.

Ник молчал, не желая признать, что эта американка подошла очень близко к истине, и напрочь не понимая, как это ей удалось.

— Ведь это же верно, Ник, да? — настаивала Тереза.

— Ну, вроде.

— Послушайте, могу я один, один-единственный раз задать вам несколько вопросов о том, что тогда случилось. О том, как вы это видите.

— Меня же не было в городе, — повторил Ник. — Я ничего не видел.

— Всего не видел никто, — сказала Тереза. — Многие из тех, кто видел побольше, тогда же и были убиты. А те, кто выжил, все они видели только какой-то краешек. И у всех одна и та же отговорка: я почти ничего не видел. Уцелевшие свидетели уезжают из города, скоро их тут совсем не останется. Но каждый из них, кто еще здесь, знает в точности, что это было.

— Вот вы к ним и идите.

— Нет, — качнула головой Тереза, — и тому есть причина. Пытаясь хоть что-то понять, я раз за разом натыкаюсь на противоречия, несообразности. Я проанализировала, разметила по месту и времени все то, что, как считается, сделал Гроув, и обнаружила вопиющие нестыковки. Не могла бы я пропустить этот материал через вас, сравнить его с тем, что знаете вы?

— Да похоже, что вы уже знаете больше, чем любой другой.

— Мне нужно свести все концы с концами.

Ник остро ощущал, что предложение ему не по душе. Но почему, почему? Ну да, он знал обстоятельства устроенной Гроувом бойни только понаслышке, но это, конечно же, было не все. Смерть родителей повергла его в такое горестное смятение, какого он и сам не мог ожидать. Он так долго жил в Лондоне в отрыве от них, что начинал уже думать, не приведет ли это к некоторому отчуждению, однако оказалось — нет.